Тут уж оба приятеля Стива выпучили глаза.

Шерил взяла Стива за руку и повела по дорожке к биологическому корпусу.

Она находила злорадное удовольствие в том, что у него потная ладонь. В холле здания они прошли мимо нескольких групп студентов, и большинство парней со значением косились на нее — не зря она так виляла задом.

Перед туалетами Шерил приостановилась и спросила:

— Ну? Мужской или женский?

Стив искоса посмотрел на нее и надменно ухмыльнулся. Перестав нервничать и ощутив себя подлинным хозяином ситуации, он уверенно потянул девушку в сторону мужского туалета. В самый последний момент она вдруг запаниковала и чуть было не рванулась прочь — ее испугало то, что через несколько секунд случится необратимое. Потом Шерил крепче прижала к боку сумочку с ножом и покорно двинулась за Стивом.

Внутри было три писсуара и три кабинки. Он завел ее в самую дальнюю кабинку. Запер на задвижку металлическую дверь, крепко прижал Шерил к себе, и она животом ощутила сквозь ткань его напряженный член. Затем они поменялись местами так, что теперь она оказалась спиной к двери.

— Снимай штаны. — велела Шерил. — И садись.

В туалете было душно, пахло не слишком приятно, да и замкнутое пространство тесной кабинки рождало инстинктивное желание вырваться на свободу. Вдвоем здесь было не лучше, чем внутри платяного шкафа.

Стив быстро расстегнул ремень, расстегнул и стянул с себя джинсы и трусы, затем сел голым задом на крышку унитаза. Напряженный член глядел головкой в потолок.

Шерил взяла пенис и, держась за него как за рукоятку переключения скоростей, опустилась на колени.

— Эй-эй, ты полегче! — сказал Стив. — Это тебе не...

И в это мгновение она легонько полоснула ножом по его возбужденной плоти.

Как же он взвыл, этот придурок Стив! Любо было послушать!

Он рванулся от нее, но Шерил крепко держала его за яички.

— Не суетись, приятель, — сказала она с улыбкой. — Спектакль только начинается.

С этими словами она взрезала ему мошонку.

Сколько кровищи!

На полмгновения она испугалась содеянного и стала противна себе самой... Но тут ей вспомнилось, как ее насиловали — во всех подробностях. Стив только что хотел вытворить то же самое. Он заслужил.

И Шерил несколькими решительными движениями довела дело до конца. Разрезанная пополам мошонка вместе с членом упала на пол. В туалете было до странности тихо. Стив потерял сознание.

Шерил с ухмылкой смотрела на лужу крови, в которой валялось то, что еще минуту назад было предметом гордости этого идиота.

В соседней кабинке кто-то захихикал. Шерил вскочила и крепче сжала нож в правой руке. Перегородка не доходила до пола, и Шерил увидела в соседней кабинке пару черных туфель и белые носки.

— Кто там? — спросила она.

— Я.

— У меня нож.

Черная туфля вдвинулась в ее кабинку и носком тронула лужу крови. Ее владелец снова хихикнул.

— А я знаю, что у тебя нож.

— Я и тебе яйца отрежу, говнюк поганый!

— С какой стати, милочка? Я на твоей стороне. Сделай, как ты хотела. Приведи сюда его дружка и учини с ним то же самое.

У Шерил дыхание сперло. Откуда он знает?..

— А впрочем, тащи сюда обоих его дружков. Я тебя подожду.

— Подождешь? Без дураков?

— Да, подожду.

— Ты кто?

Сосед нагнулся. Из-под перегородки появилась волосатая мужская кисть — растопыренная для рукопожатия.

— Будем знакомы — меня зовут Брент Киилер. Сдается мне, что мы с тобой станем большими друзьями.

Шерил неловко пожала его руку.

— Приятно познакомиться, Шерил, — сказал Брент — А теперь веди сюда обоих парней. Одного обработаешь ты. А вторым займусь я. Ну а после — поболтаем.

"Отлично! Прекрасно! Замечательно! — подумала Щерил. — У меня есть друг. Как хорошо!"

— Только ты смотри, никуда не уходи!

— Не волнуйся, я не улизну.

Чуть не поскользнувшись в луже крови, она открыла дверь и вышла из кабинки. Вытерев кровь с ножа бумажным полотенцем, положила его обратно в свою сумочку.

Уходя, девушка громко сказала:

— Брент, ты только останься. Не уходи, пожалуйста!

— Будь спокойна, не уйду.

Последнее, что Шерил слышала, выходя из туалета, был зловещий смешок Брента.

2

Джон Тейлор различил запах жарящегося мяса для гамбургеров — через все пространство большого газона. Знакомый одуряющий дух кипящего жира ударил в ноздри. От одного этого запаха у Джона начиналась резь в животе!

Как же он ненавидел работу в студенческой столовой!

Всякий раз шел как на каторгу.

Когда месяц назад здесь открылась вакансия и его приняли на работу, он был рад-радешенек, потому что за восемь недель до этого попал под сокращение в большом городском ресторане, не мог никуда устроиться и уже решил, что кончит уборщиком мусора и будет вкалывать вместе с бедолагами-мексиканцами. Конечно, это не бог весть что — работать в студенческой забегаловке, где ребят кормят черт знает чем. Но зарплата сносная, а главное — бесплатный харч.

Однако очень скоро его первоначальный энтузиазм поиссяк.

Такие аппетитные поначалу ароматы гамбургеров, хот-догов и жареного картофеля со временем стали раздражать ноздри Джона, привычные к более изысканным кухонным запахам дорогого ресторана, где всем заправлял опытный шеф-повар. Да и студенты — шушера, противно их обслуживать.

Но выбирать не приходилось: или эта студенческая тошниловка, или пособие по безработице.

За считанные дни Джон возненавидел здесь все: свои обязанности, людей, с которыми он работал, и людей, которых он обслуживал. Такого раздражения и такой лютой ненависти он никогда прежде не испытывал.

Вкалывая на кухне, Джон Тейлор постоянно думал о старых добрых временах и жалел себя. Но здешним оболтусам было наплевать на его горести. И все чаще приходили мысли нагадить этим людям, среди которых судьба заставляет его тереться по восемь часов в день.

С ним поступили несправедливо, и он хотел поквитаться.

Теперь он уже не мог размышлять ни о чем хорошем, а только строил планы мести. Кому мстить? Да всем. Они все его враги, потому что им наплевать с высокой башни на то, что Джон Тейлор сидит в заднице и не видит никакого выхода для себя...

И студентки, сучки, не обращали на него никакого внимания. Пытаешься с ними заигрывать — так они прямо шарахаются. Конечно, он рылом не вышел — они же образо-о-ованные.

Многие люди обижали Джона Тейлора на протяжении его жизни. Теперь он вспоминал все давние оскорбления и закипал от ярости. Врете, он ничего не простил, он себя еще покажет!

Сегодня он был особенно зол. И шел на работу с мыслью, что именно сегодня надо осуществить задуманное.

Удача поджидала сразу же за порогом. Старший по смене поставил его на раздачу — кто-то там у них заболел. На раздаче Джон стоял очень редко, с большой неохотой и лишь в случае крайней необходимости. Но нынче он был несказанно рад такому повороту: все становилось гораздо проще.

До сих пор, едва ли не с первого дня работы, его бесила очередь студентов. Идут и идут, и нет им конца. Похоже, они приезжают в университет не учиться, а жрать. В любой час дня стоит очередь — и короче не становится!

Но сейчас он радовался этой очереди. Это же замечательно, что их так много! Джон открыл первый пакет с крысиным ядом и поставил его рядом с грилем, где он был не виден студентам. Затем достал ложку, щедро посыпал котлету белым порошком. Тот быстро разошелся по горячему мясу. Отлично, ничего не заметно. Теперь долька помидора, зелень — и сунуть между двумя кусками булочки. Готово! Получайте свой гамбургер!

— Следующий!

Джон был полон энергии, бодр и весел. Он ощущал необычайный подъем. Наконец-то черные мысли покинули его. Он орудовал ложкой, посыпая котлеты крысиным ядом, и напевал, прерываясь лишь для того, чтобы крикнуть:

— Следующий!

3

В последний момент Патти Себерг чуть было не передумала идти на занятия по сравнительному религиоведению. Не то чтобы она слишком уж не любила этот предмет. Конечно, увлекательного в нем мало — по крайней мере для нее; однако такая прилежная студентка, как Патти, очень и очень редко пропускала лекции и практические занятия.